После учебы в Рыбинском ремесленном училище и работы на механическом заводе (с осени 1948 по май 1951) я приехал в родной Углич. По выходным, вечером, мы ходили в городской парк, на Каменный остров, где устраивали танцы под радиолу или духовой оркестр. Молодые танцевали, другие приходили в парк просто отдохнуть. Они прогуливались вокруг танцплощадки, всего парка, вдоль берега Волги. Встречались со знакомыми, друзьями, беседовали, вспоминали. Осенью танцы устраивали в помещении Дома культуры (бывшего), там же на Каменном острове.
Помню, как впервые вошел в зал, который был заполнен танцующей молодежью. Еще перед входом, где стоял контролер, я услышал изумительную мелодию какого-то старинного вальса. Играли, как мне показалось, на баяне и скрипке. Я стал пробираться к тому месту, откуда доносилась эта чарующая меня музыка. Молодежи было много, все танцевали, и я с трудом пробирался между танцующих пар, прижимаясь ближе к стене. И вот добрался до небольшой возвышенной площадки, где сидел на футляре своего баяна пожилой мужчина и так талантливо, просто изумительно, извлекал звуки из своего инструмента, что, казалось, слышалась и скрипка!
Я еще и еще раз смотрел на этого чудо-музыканта (звали его Александр Николаевич) и радовался тому, что есть у нас в Угличе такие талантливые люди. В дальнейшем я зачастил в Дом культуры и, узнав, что Александр Николаевич ведет кружок струнного оркестра, записался к нему и, вместо балалайки, на которой уже имел навык игры, получил в руки мандолину. Мы тогда ездили по колхозам как агитбригада, особенно перед выборами или праздниками. Александр Николаевич любил беседовать со мной. Он рассказывал, как молодой, семнадцати лет, впервые был приглашен в царский дворец и играл там на баяне, беспокоясь: «Только бы не сбиться!». Нет, говорит, все обошлось. Он рассказывал и о том, что в Ленинграде ему изготовили по заказу четырехрядный баян, игрой на котором он очаровал меня в те далекие дни.
Однажды зимой я провожал домой Александра Николаевича и его супругу с очередного вечера. Баян в футляре он аккуратно укладывал на саночки и возил всегда домой, не оставлял его в Доме культуры. Да он и не брал в руки другого инструмента, кроме своего! Играл он с превосходным искусством. Ни до него, ни после никогда не слышал подобной музыки!..
Чтобы преодолеть лестницу, которая в те годы была построена с мостиком через ручей у Дома культуры, Александр Николаевич снимал футляр с баяном с саночек, которые брала супруга, а он уже на руках переносил баян по лестнице. Жили они в то время на улице Нариманова, как раз в том месте, где теперь стоит гостиница «Углич». А тогда внутри огорода, подальше от забора, в котором была калитка, доживала свой век ветхая лачужка, старенький, низенький и наклонившийся уже набок домик. Вот тут, помню, у калиточки, мы и попрощались...
Потом я ушел в армию, затем вернулся на свой рыбзавод, через год тот был ликвидирован, и я перешел работать в Борок – научный центр, где директором института биологии водохранилищ был дважды Герой Советского Союза И.Д.Папанин. Экспедиции, дальние рейсы, командировки, жизнь в других городах...
Так прошло много лет. Однажды в Камышине зашел в книжный магазин, где увидел сборник старинных музыкальных произведений Бакалейникова, Покрасса, Булахова и других композиторов прошлых лет. Я сразу купил эту ценную для меня книгу и задался целью разузнать что-нибудь об Александре Николаевиче – этом талантливом человеке, а главное – выяснить его фамилию.
В одну из поездок в Углич, я спросил своего старшего брата, Александра Ивановича, помнит ли он того баяниста, который работал в то время в Доме культуры? Ответ был такой: «А, дядя Саша…» Но это меня не устраивало и я, по его совету, пошел в отдел культуры администрации. Там мне сказали, что, якобы, его племянники Голубевы работают теперь во Дворце культуры – новом красивом здании на берегу Волги. Занимаются в самодеятельности по части баяна. Помнится, в беседе, которая состоялась на улице и на ходу (Владимир спешил на обед), я что-то спрашивал и так же бегло получал ответы. И вот что-то не совпадало с тем, что я слышал от самого Александра Николаевича! Получается, что речь шла совсем не о том человеке. Точно узнать мне было уже не от кого. Очевидцев тех лет я уже не смог найти. Кто может подсказать? Кого спросить о талантливом баянисте? Нельзя ли поднять архивы и просмотреть, кто же был в то время исполнителем-баянистом при Доме культуры и проживал в домике по ул.Нариманова, на углу, на месте нынешней гостиницы «Углич».
Его очаровательная музыка волновала души многих и молодых и пожилых людей. Да, когда рядом счастье – его не замечаешь. Вот так и со мной, очевидно, произошло, коли не узнал в то время его фамилию. Но я, вероятно, надеялся, что расстаться не придется, и был спокоен. И как теперь об этом сожалею!
В Угличе очень славен художник Бучкин и другие художники-земляки. Это наша гордость. Но в нашем городе были и другие таланты, и это пополняет нашу гордость! Надо поднять пласт прошлых лет и отыскать драгоценные кристаллы! И где теперь находится тот замечательный баян? Чьи руки удостоены такого счастья – прикасаться к нему?
Если это по силам, то хорошо было бы разгадать тайну фамилии Александра Николаевича, найти этот баян, может, поместить его в музей. Если кто-нибудь что-то знает, откликнитесь, пожалуйста!
От ред. Может быть, это был  репрессированный и сосланный в Углич Ярков (руководитель духового оркестра «тридцатки»), который после смерти Сталина уехал домой, в Алма-Ату?…

В.И.МЕЩАЛКИН,
пенсионер