Музей А.С.Пушкина на Арбате в октябре представляет зрителям  работы Алексея Жабского - московского художника, сибиряка по рождению, но еще отчасти и угличанина. По месту многолетней работы и по душевной привязанности.
Большая часть его жизни (1933 - 2008 годы) относится к прошлому веку, а его многочисленные произведения - к традиции русского реализма, к московской школе живописи с ее спокойным и ясным вниманием к натуре.
Открытие на Арбате было многолюдным, в залах старинного особняка собрались художники и друзья автора, состоялась и презентация альбома графики, изданного Людмилой Михайловной Жабской. Говорили в общем-то о «старомодных» вещах - о том, что искусство по природе своей призвано «улучшать состав души», о том, что успех и неуспех суть вещи загадочные, то полезные, то губительные для художника. Официальная критика, арт-рынок, пресса, зрители, выставки - надо ли за это бороться? Слова о «затаенности» Жабского звучали снова и снова как ключ к его картинам. Всего работ, живописных, акварельных, карандашных, здесь более ста. Среди них небольшие виды нашего города - торговые ряды, старые дома. На афише точно найденное название для строя его картин и для этих трех залов, предоставленных им в тихое осеннее время, - «Пространство гармонии».
Действительно, так сложилось, что сам Жабский не сделал ни одной персональной экспозиции, только теперь многие его работы выходят к зрителю. Его картины есть в больших музеях, теперь вот Третьяковская галерея, имея в собрании его живопись, проявила интерес к графике, Государственный музей Пушкина хотел бы получить виды старой Москвы, были на открытии и сибирские музейщики. Следующая выставка планируется в Школе акварели Сергея Андрияки, дальше все расписано на месяцы вперед.
И все-таки мы, наш городской музей, показали персональную выставку этого «московско-угличского» художника в числе первых, летом прошлого года. Людмила Михайловна, бывавшая здесь все летние сезоны (а их около двадцати) вместе с мужем, кажется, и сейчас любит приезжать на Волгу. У нее даже появилась мысль - передать часть картин в Углич, где они, тогда еще «Алёша и Люда», прожили столько счастливых месяцев. Только чтобы все было выставлено, ведь еще ходят по улицам города те, кого художник писал, те, кто детьми смотрели, как он работает. Далекие семидесятые-восьмидесятые для нас уже история, так много всего изменилось, но история эта еще живая, некнижная. Мы еще помним Углич таким, какой он на этих холстах. Хорошо бы, конечно, принять все с благодарностью и развесить, только вот городской музей сжимается как пресловутая шагреневая кожа, вещи уходят в фонды. Словом, не вышло, жаль.
Сейчас, через год после памятной угличанам выставки, жизнь и творчество Жабского стали предметом разговора на очередной встрече Клуба любителей искусства, собравшей около ста человек. Снова звучали воспоминания о человеке и художнике. Надежда Михайловна Кузнецова рассказала даже и не о том, как писался ее портрет, а о живом интересе художника к красавцу-петуху, с которого началось знакомство ее семьи с супругами Жабскими. Алексей Александрович, работавший на Московском комбинате живописного искусства, писал картины на революционно-романтические, исторические или производственные темы, многое обдумывал и готовил летом здесь. В Угличе его увлечением стали портреты: молодые и старые лица, студентки педучилища, улейминские мальчишки, старики-соседи по двору Богоявленского монастыря, где он жил в студенческом общежитии. Примечательно, что к портретам он потом уже и не возвращался. Но провинция давала ему не только тему возраста и жизни, но и чистую радость для глаз - гребешки и пестрые перья куриного семейства. Из дневника художника: «Я отложил главное дело и целый месяц писал натюрморт с курочкой. Время это тоже счастливое. Моя Ряба удивительная. Она «позировала» по шесть часов каждый день…»). «Золотая курочка» (1970 г.) вскоре появилась на московской выставке и даже (кто бы подумал!) отметилась в истории большого искусства. Критика как раз начала борьбу с мелкотемьем в живописи, «курочка Ряба» мелькнула в заголовках разгромных статей, стала синонимом «безыдейности». Ну а несколько художников, напротив, возвели эту угличскую птицу с улицы Урицкого чуть ли не в символ направления, свободного от диктата идеи.
После встречи члены клуба разошлись не сразу, чаще всего звучал вопрос - будут ли в Угличе еще выставки этого художника, приедет ли «Люда», можно ли найти книги о нем, ведь вышли они  - первая о живописи, вторая о графике - очень небольшим тиражом.  
Хорошо, что его картины на Арбате увидит множество людей. Хорошо, что его помнят в Угличе.